Чему смеетесь?
Поговорим о смехе и о средствах создания комического Отношение к юмору, смеху в православной культуре неоднозначное. Одни Святые Отцы относятся к юмору снисходительно, другие строго говорят о том, что смехотворство – это грех. По-видимому, нужно различать виды смеха. И ситуации: в одних смеяться можно, а в других нельзя.
Если смех безобидный, добродушный, то, наверное, ничего страшного в нем нет. А если он страстный, злобный, неумеренный, если смеются над ближним, то, безусловно, это грех. Так, свт. Иоанн Златоуст пишет: «Не смех – зло, но зло то, когда он бывает без меры, когда он неуместен». Есть известный рассказ об Антонии Великом, смутившим православного охотника. Последний случайно услышал, как старец рассказывает ученикам смешные истории. В ответ на упрек охотника святой попросил его: «Натяни свой лук! Натяни еще больше! Еще сильнее натяни!». «Не могу, – сказал охотник. – Тетива порвется!» «Вот видишь, – ответил Антоний. – Ты свой лук пожалел. А за что же ты осудил меня, когда я дал послабление своим братьям?».
Святые Отцы иногда шутили. Кто-то спросил авву Сисоя, почему брак называется святым? – «Потому что в нем немало мучеников!» – ответил старец с улыбкой. Кто-то пожаловался одному старцу, что боится смерти. Старец ответил: «Так ли уж велика разница между смертью и нужником, если нужно туда идти – нужно идти».
Иногда вместо морализаторства уместнее сказать о важном с юмором. В быту мы часто иронизируем. «Ну ты молодец!» – говорим мы с интонацией, которая показывает, что тот, к кому мы обращаемся, вовсе не молодец. «Отколе, умная, бредешь ты голова?» – Лисица, встретяся с Ослом, его спросила (И. Крылов, басня). Здесь мы чувствуем иронию, потому что осел – это воплощение глупости. Ирония – это употребление слов в смысле, прямо противоположном буквальному. Высшей степенью иронии является сарказм.
Был такой апологет христианства Еремий Философ [1] , живший во II или начале III столетия по Р.Х. Он автор небольшого сочинения «Осмеяние языческих философов». Саркастично изображает он бесплодные попытки этих философов ответить на самые главные вопросы, волнующие человека: что есть душа? что есть Бог? как устроен мир?
«Один из них [философов] душу признает огнем, как Демокрит, – пишет Еремий Философ, – другие – за воздух, как стоики, третьи – за ум, четвертые – за испарение, пятые – за силу, истекающую из звезд, шестые – за число <…> Одни говорят, что душа бессмертна, другие – что смертна, третьи полагают, что она разлагается на атомы, четвертые – что она переходит в тела трижды, пятые – что душа странствует в течение трех тысяч лет, шестые низводят ее в состояние животных <…> То я бессмертен и радуюсь, то я смертен и печалюсь, то они разлагают меня на атомы, то я становлюсь водою, воздухом, огнем, то меня делают зверем или превращают в рыбу, и я делаюсь братом дельфинов. Я плаваю, летаю, парю, пресмыкаюсь, бегаю, сижу. Является, наконец, Эмпедокл и делает из меня растение».
В этом сочинении звучат издевательские нотки. Еремий Философ пишет: «Эпикур приглашает меня не пренебрегать его прекраснейшего учения об атомах и пустоте, т.к. все происходит из разнообразного соединения их. Не противоречу тебе, прекраснейший Эпикур. Но над твоим учением смеется Клеанф, поднимая голову из колодезя <…> другая толпа философов прибывает ко мне из Ливии <…> [они] утверждают, что природа вещей непостижима». Автор изображает себя человеком, который запутался. Он словно говорит: если следовать древним философам, то можно сойти с ума. Не обличая их прямо, он, используя сарказм, показывает читателям несостоятельность их учений.
Существует множество способов создания смешного. Рассмотрим некоторые из них. Многим известны смешные рассказы М.М. Зощенко. Писатель сатирически изображает советскую жизнь с ее коммуналками, бытовым хамством, бюрократизмом и т.п. Но как добивается этого писатель? Комического эффекта Зощенко часто достигает, обыгрывая слова и выражения, взятые из речи малограмотного обывателя. Вот лексикон этого обывателя: «плитуар», «окромя», «етот», «в ём», «брунеточка», «для скусу», «п’ольта».
Герой Зощенко допускает речевые ошибки, характерные для просторечия. Например:
-«Очень великолепно. А то я сама хотела вам это предложить»;
-«В этой бане каждый день кражи воруют»;
-«Мой знакомый поэт очень, между прочим, хвалил ихнюю европейскую чистоту;
-«У меня, – говорит, – привычки такой нету – швабры в чай ложить. Может, это вы дома ложите, а после на людей тень наводите».
Обилие вульгарной лексики в речи рассказчика создает комический эффект именно потому, что герой претендует на интеллигентность. Он, например, говорит: «Родственники так и жрут эти продукты без устали. Нэпман Горбушкин тоже, конечно, не отстает – шамает»; «Руки, – говорит, – свои я не хочу пачкать о ваше хайло».
Наряду с вульгарно-просторечной лексикой герой Зощенко употребляет книжные слова, что усиливает комизм ситуации. Например:
-«А хозяин держится индифферентно – ваньку валяет».
Зощенковский мещанин многословен. Он излишне подробно говорит даже о самых очевидных вещах. Например:
- «А голому человеку куда номерки деть? Прямо сказать – некуда. Карманов нету. Кругом – живот да ноги. Грех один с номерками. К бороде не привяжешь».
К. Чуковский писал об «идиотических повторах», характерных для зощенковских героев. Вот яркий пример таких повторов: «…и едет, между прочим, в этом вагоне среди других такая вообще бабешечка. Такая молодая женщина с ребенком. У нее ребенок на руках. Вот она с ним и едет. Она едет с ним в Новороссийск. У нее муж, что ли, там служит на заводе. Вот она к нему и едет. И вот она едет к мужу. Все как полагается: на руках у нее малютка, на лавке узелок и корзинка. И вот она едет в таком виде в Новороссийск. Едет она к мужу в Новороссийск. А у ней малютка на руках…И вот едет эта малютка со своей мамашей в Новороссийск. Они едут, конечно, в Новороссийск…”».
Этот прием как средство создания комического использовал еще Н.В. Гоголь. Вспомним, как на вопрос Чичикова о том, как проехать в Маниловку, один крестьянин отвечает: «Маниловка! а как проедешь еще одну версту, так вот тебе, то есть, так прямо направо <…> Это будет тебе дорога в Маниловку; а Заманиловки никакой нет. Она зовется так, то есть ее прозвание Маниловка, а Заманиловки тут вовсе нет. Там прямо на горе увидишь дом, каменный, в два этажа, господский дом, в котором, то есть, живет сам господин. Вот это тебе и есть Маниловка, а Заманиловки совсем нет никакой здесь и не было».
Как средство создания комического использовал Н.В. Гоголь и особую «семейно-фамильярную речь» (термин акад. В.В. Виноградова) [2]. В книге «Вечера на хуторе…» повествование ведется от лица Пасечника Рудого Панько. Этот рассказчик говорит читателю о людях так, как будто бы они ему, читателю, хорошо знакомы:
- «Вы знаете Агафию Федосеевну? та самая, что откусила ухо у заседателя»;
- «Приехал и знакомый вам панич из Полтавы. Фомы Григорьевича я не считаю: то уже свой человек».
Гоголь использует также смешные имена и фамилии. Например: Захар Кириллович Чухопупенко, Степан Иванович Курочка, Тарас Иванович Смачненький, заседатель Харлампий Иванович Хлоста; Антон Прокофьевич Пупопуз.
Отличным чувством юмора обладал А.С. Пушкин. В поэме «Руслан и Людмила» поэт описывает «страдания» героини, которую утащил в свой дворец Черномор. Людмила размышляет:
«О ты, чья гибельная страсть
Меня терзает и лелеет!
Мне не страшна злодея власть:
Людмила умереть умеет!
Не нужно мне твоих шатров,
Ни скучных песен, ни пиров –
Не стану есть, не буду слушать!»
Подумала – и стала кушать. Не почувствовать иронию автора и не улыбнуться просто невозможно.
Одним из средств создания смешного является языковая игра, для которой огромные возможности дает сам язык. Обыгрывать можно такие языковые явления, как многозначность слова, омонимия, паронимия. Например:
- «Нужно ли стучать, чтобы войти в доверие?» [3] ;
- «Потребна народу правда, хоть порой она непотребна» ;
- «Сигареты “Язва”» (вместо «Ява»), сигареты «Астма» (вместо «Астра») [4] ;
Можно создавать логические парадоксы, основанные на подмене союза, например: «Я обещал, но принес» (вместо «…и принес») [5]. Можно придумывать окказионализмы, например «кривоохранительные органы» (вместо «правоохранительные»).
Логические парадоксы широко использовал Н.В. Гоголь. Например: «Агафия Федосеевна носила на голове чепец, три бородавки на носу и кофейный капот с желтенькими цветами».
Одним из средств создания комического может стать изменение структуры фразеологизма. Широко этот прием использовали И. Ильф и Е. Петров. Например: «Они жили в доме на старушечьих правах» (ср. «жить на птичьих правах») [6].
Игру с фразеологизмами и, в частности, их буквальное осмысление, использовал Н.В. Гоголь. В повести о двух Иванах мы читаем: «Я, призн'аюсь, не понимаю, для чего это так устроено, что женщины хватают нас за нос так же ловко, как будто за ручку чайника? Или руки их так созданы, или носы наши ни на что более не годятся. И несмотря, что нос Ивана Никифоровича был несколько похож на сливу, однако ж она схватила его за этот нос и водила за собою, как собачку». Здесь мы легко узнаем фразеологизм водить за нос.
В православной среде юмор тоже присутствует. На одной из конференций «Современная православная миссия», проводимых Миссионерским институтом, проф. И.В. Шалина сделала доклад на тему «Юмор в православной среде». Она собрала шутки, рассыпанные по разным православным сайтам, смешные рисунки и фотографии с характерными подписями и снабдила их лингвистическими комментариями. Вот несколько примеров из ее доклада:
-Мне нужна любая икона Богородицы. Покажите какую-нибудь!
-Вот Казанская.
-Вы что, я ведь не татарка!
***
-А вода крещенская есть у вас?
-Вот вода из святого источника.
-Хорошо, дайте. Только мне без газа. В этих микродиалогах нас смешит несоответствие формы и содержания. Такое положение дел воспринимается нами как нелепость, и мы улыбаемся.
***
- Смотри: мне билет счастливый попался!
- Надо его съесть!
- Ну, домой приеду, со святой водичкой и съем!
Снова несоответствие – языческое, суеверное и священное, христианское не могут сосуществовать в одном контексте.
Однако не всякий смех – благо. Над чем недопустимо смеяться? – Над физическими недостатками человека, над святынями, родиной, чувством патриотизма, болезнью, смертью. Есть и просто запретные темы: физиология человека, его интимная жизнь.
Сегодняшние юмористические передачи, демонстрируемые по телевизору, которые многим кажутся смешными, на самом деле в большинстве своем пошлые. В них юмор строится именно на этих темах – телесный низ, интимная жизнь. В них как смешные, а значит, безобидные преподносятся грехи и страсти человека: прелюбодеяние, пьянство, сквернословие. Ёрничанье – это сегодня одна из ведущих стилистических тенденций современных СМИ.
Литературоведы говорят о «постмодернизации мышления» современного человека, о его «антропологическом скептицизме» [7], то есть неверии в человека. Отсюда цинизм, кощунство. Исследователи употребляют также термины «пофигизм» и «стеб». «Стёб, – пишет один из исследователей, – это нахальная развязность, которая <…> раковой опухолью проникает во все сферы жизни, от политики до культуры, поражая пофигизмом любые общественные ценности» [8] .
Сейчас, например, в моду вошли афоризмы типа: «Монашка несла свой крест с грехом пополам»; «Как попасть в рай, одному черту известно»; «Большинство из тех, кто несет свой крест, уверены, что висеть на нем будут другие»; «Бога нет, зато святош сколько угодно»...
Высмеивается всё, что связано с Церковью, верой в Бога. Всуе упоминается имя Божие. Конечно, это не тот юмор, о котором мы говорили выше. Это даже не юмор, а именно злобное, вульгарное и пошлое высмеивание того, над чем смеяться нельзя. И такой «юмор» – результат безбожной жизни. Именно о таких «юмористах» писал С.С. Аверинцев, называя их циничными насмешниками и кощунниками, их юмор он называл «сумасшедшим смешком» и «глумливой болтовней», а их нравственное состояние определял как последнюю стадию зла, «окончательное и безнадежное растление» [9]. Известный православный писатель Н.Е. Пестов дает нам такой совет: «От смеха надо отличать веселость и безобидные шутки, которые помогают сохранять бодрость и предохранять от уныния. Однако при шутках нужна большая осторожность, чтобы ими кого-либо не обидеть. "Остерегайтесь шуток и неосторожных слов", – говорил своим духовным детям Оптинский старец Варсонофий» [10]. -----------------
1. Еремий Философ и его осмеяние языческих философов // Сочинения древних христианских апологетов. – СПб.: Изд-во «Алетейя», 1999. – 948 с. С.195 – 202.
2. Виноградов В.В. Этюды о стиле Гоголя. URL: http://feb-web.ru/feb/gogol/critics/v76/v762228-.htm
3. Гридина Т.А. Языкова игра: творчество и стереотип. – Екатеринбург, Изд-во Урал. гос. пед. ун-т. – С. 21.
4. Там же. С. 23.
5. Там же.
6. См. об этом: Дубовицкая Ю.Д. Приемы создания комического эффекта на примере романа И. Ильфа и Е. Петрова «Двенадцать стульев». URL: http://refleader.ru/jgeatyrnabew.html
7.И. С. Скоропанова. Русская постмодернистская литература: новая философия, новый язык. Санкт-Петербург, 2002. – С. 176.
8.В. В. Химик. Поэтика низкого, или просторечие как культурный феномен. Санкт-Петербург, 2002. – С. 64.
9. Аверинцев С.С. Вслушиваясь в слово: три действия в начальном стихе первого Псалма – три ступени зла. URL: http://ksana-k.narod.ru/Book/averincev/psalm/06.htm
10. Пестов Н.Е. Путь к совершенной радости. – СПб, 1996.-184 с. URL: http://www.library.pravpiter.ru/book_4/13.htm
21.12.2021 |
|
| |
|
15.12.2021 |
|
|
15.12.2021 |
|
|
14.12.2021 |
|
| |
|
10.12.2021 |
|
|
26.11.2021 |
|
|
17.11.2021 |
|
| |
|
Архив новостей |
Богословское образование
