А потом Андрей Борисович перешел в Свято-Тихоновский богословский институт. И все научные разработки пришлось оставить. Сегодня он преподает историю миссионерства и богословие миссии. Написана единственная в своем роде книга «Очерки миссионерства Русской Православной Церкви». Это первая систематическая книга по истории русского миссионерства. Было огромное количество материалов, но они не были систематизированы. Оказалось, что по истории русского миссионерства существовала всего одна брошюра, выпущенная в 1903 г. в Лондоне на английском языке. Андрей Борисович отметил, что главная задача Церкви сегодня – это миссия. Даже храмостроительство должно быть миссионерским. Например, в университете должен быть храм, в воинской части должен быть хороший храм, такой, чтобы «он звучал и народ звал». С точки зрения нашего гостя, в настоящее время состояние народа и проблемы в нашей стране те же, что были перед революцией.

Далее речь пошла о семинаре «Наука и вера», действующем в ПСТГУ. Семинар начал работу примерно 17 лет назад. У его истоков, кроме самого Андрея Борисовича, стояли его близкие друзья:  академик Энеев Тимур Магомедович, ближайший ученик и соратник Мстислава Келдыша, и профессор, доктор геолого-минералогических наук Алексей Владимирович Гоманьков. Кроме семинара, в рамках Рождественских чтений уже много лет проводится конференция «Наука, вера и современность», организаторами которой является Андрей Борисович и участники его семинара. В последние годы их привлекают еще к одной конференции – «Наука, философия, религия». Она проводится в Дубне – самом сердце российской физической науки. Велика роль ученых Дубны и в мировой науке. Например, всё вычислительно-математическое обеспечение Большого адронного коллайдера в Швейцарии по существу на них. А американские и английские вычислители находятся под руководством наших доблестных ученых.

Очень интересным был рассказ Андрея Борисовича о патриархе российских физиков академике Николае Николаевиче Боголюбове (ныне покойном). Он возглавлял большую часть физиков МГУ и всех физиков Дубны. Последние годы своей жизни был глубоко воцерковленным человеком. Остались его ученики, которые за ним пошли в храм. Не удивительно, что в настоящее время физики из Дубны, объединившись с  Институтом философии Академии наук и Духовной академией ежегодно проводят  конференции «Наука, философия, религия».

Зачем естественникам и философам нужна религия? Андрей Борисович так ответил на этот вопрос. Физик, биолог и другой ученый – это, прежде всего, личность. А личность человека требует богообщения. Луи Пастер  говорил: «Я знаю много, поэтому я верю как бретонский крестьянин. Если бы я знал больше, я бы верил, как бретонская крестьянка». Нельзя быть цельной личностью, если стоят отдельно работа ученого и  его вера. Личность человека должна быть цельной. Если она разорвана, одна часть тянет в одну сторону, другая – в другую, появляются большие трудности для личного роста, личной жизни. Миссия – это, прежде всего, свидетельство. Николай Николаевич Боголюбов – это личность, которая имеет абсолютную ценность сама по себе, и  абсолютно значима почти для всех ученых. Личность не может не свидетельствовать о своей Церкви. А это и есть миссия.
 Второе значение слова «миссия» – посылка. Если Церковь нас посылает в университет, к студентам, к преподавателям, – мы миссионеры и мы должны помочь Господу Богу в подготовке умов и сердец студентов и преподавателей, чтобы им было легче принять Слово Божие.

Особенностями миссии среди ученых-естественников Андрей Борисович считает строгость и честность. Честность и строгость и в отношении к себе, и в отношении к своей науке.
Далее Андрей Борисович рассказал о том, как он и его единомышленники относятся к христианскому эволюционизму и научному креационизму. Христианский эволюционизм есть. Ярким представителем его является ныне покойный священник Глеб Коляда – ученый, доктор геолого-минералогических наук. Он прошел солдатом всю войну, потом стал геологом, очень много трудился, был не просто уважаем, а почитаем среди геологов. Проект, который он возглавлял, –  разведка и оценка месторождений газа и нефти – включал 170 организаций. И Глеб Александрович возглавлял этот проект будучи уже тайным священником.

У него в доме был храм. Ночью он священник, а днем – геолог. Его жена, матушка Лидия, была биологом, сталинской стипендиаткой в МГУ. Вместе они разрабатывали православный эволюционизм. Когда стали доступными работы заграничных христианских богословов, а также дореволюционных мыслителей, оказалось, что, помимо православного эволюционизма, возможны другие представления о создании Богом мира и человека.

Далее Андрей Борисович рассказал об одном из принятых сейчас подходов соотнесения науки и Библии. Первые дни творения не могут не волновать. Люди не могут не обращаться к нам с вопросами: «Как вы это понимаете?», а значит, требуют от нас труда. Перед Святыми Отцами вопрос о соотнесении науки и веры не стоял, поскольку науки в современном понимании тогда не было. Наука в те времена – это часть цельного мировосприятия, а нашей рациональной и тем более – эмпирической науки не существовало.

Когда мы читаем первые две главы Библии, то слышим слова Господа Бога: «Добро зело». Это не наша точка зрения, не наша оценка, это оценка Творца. Если же посмотреть на современную жизнь, то увидим сплошные пищевые цепи, одна зверюшка ест другую, следующая ест эту и т.д. и т.д. Как писал Владимир Соловьев, «Смерть и Время царят на земле». Иногда смерть бывает очень тяжела. Глядя на такую смерть, трудно сказать, что «Это добро зело». Вопросы о смерти, о страданиях стояли перед каждым мыслящим человеком.
Русский мыслитель князь Евгений Николаевич Трубецкой писал о том, что первый созданный Богом мир сильно отличался от нашего мира. Мир, созданный Богом, был близок к райскому миру. Рай соединялся с этим миром. Затем в Рай был помещен человек, созданный из земли. Этот человек был владыкой мира. Все стихии ему подчинялись. Все животные его слушались. Для него не было ничего недоступного в мире. Он был создан как друг Божий.

Этот тварный человек, Адам, должен был войти в полноту богообщения, пропитаться божественными энергиями, стать светозарным, светящимся. Таким, каким был на Фаворской горе Господь наш Иисус Христос, второй Адам. Вот таким дòлжно было стать человеку. А поскольку он был поставлен владыкой всего мира, то и весь мир оказывался через него привлеченным к общению любви. Весь мир должен был стать светозарным, светящимся, блещущим Славой Божией.

 Но человек не выдержал, человек пал. Тогда все стихии мира обрушились на него. Святые Отцы говорят, что стихии мира набросились на него, хотели его уничтожить, растерзать, убить. Грехом вошла смерть. И мир весь оказался измененным. Весь мир принял то, что в Библии называют «кожаными ризами». Человек выбрал не Бога, а себя. Человек  выбрал не любовь к Богу, не общение с Богом, а себялюбие и стал не способен к полноценному богообщению. Весь мир, вся тварь стенает и мучается доныне, ожидая избавления.

После грехопадения вся история мира разворачивается как история движения к победе Бога над злом. Когда на Фаворской горе божественные благодатные нетварные энергии осияли всю гору и учеников Христа, они стали пропитывать весь мир. Этот процесс продолжается. С одной стороны происходит разделение на тех, кто хочет быть с Богом, и тех, кто хочет быть без Бога; тех, кто идет за Христом, и тех, кто идет от Христа или против Христа. Через Церковь, через Таинства, данные нам в Церкви, происходит освящение не только личностей, не только человеков, но происходит освящение всего мира.

Происходит это тайно, сокровенно. Когда апостолы сошли в мир вместе со Христом, благодать не сразу покинула Фавор, и Фаворская гора осталась освященной. История мира – это подготовка к окончательной победе Бога, к победе любви, когда весь мир изменится и те, кто следует за Христом, войдут в этот новый, преображенный по образу Фавора, мир.

О научном креационизме. «Научный креационизм» как организованное движение возникает в 1960-х годах под влиянием более ранних работ канадского адвентиста седьмого дня Георга МакКриди Прайса. Конечно, никаких Святых Отцов он не знал, никаких понятий о толкованиях святоотеческих не имел. Он начал придумывать свою науку, науку, которая могла бы буквально совпадать с Библией.

Миру не более 10 тысяч лет. В первый день было создано одно, через 24 часа другое, еще через 24 часа третье … Может все это Бог создать? Конечно, может. Никто в этом не сомневается. Взгляды эти подняли на щит, и многие фундаменталисты, протестанты и адвентисты в Америке стали их приверженцами. Как сделать новую науку? Прежде всего, объявить, что все ученые – вруны. Они что-то придумывают, но о главном-то забыли: наука должна точно совпадать с Библией. Совсем простая идея. Она распространялась сначала на уровне школьных преподавателей. Потом было создано несколько «Центров научного креационизма», которые должны  были обосновать эту простую четкую идею. Началось создание новых наук: новой биологии, новой физики, новой математики, новой астрономии. Почти все естественные науки надо было заново создавать!

Идея эта пришла и в Россию. В начале перестройки протестантский центр креационной науки был создан в Симферополе, а потом и в Москве. Креационная наука очень понравилось некоторым нашим батюшкам. Они стали защищать ее, стали ссылаться на Святых Отцов. По их мысли, эта наука, точнее наукообразие, должно заменить все существующие науки.

В Москве есть миссионерский Центр Креационных Исследований протоиерея Константина Буфеева. В этом Центре отец Константин (очень хороший батюшка, чудный батюшка, кандидат геолого-минералогических наук!) издает книжки, и не он один, сейчас еще появились люди. В частности, Сергей Юрьевич Вертьянов, который утверждает, что является выпускником факультета молекулярной и биологической физики МФТИ, а также имеет учёную степень кандидата физико-математических наук, издал скандально известный учебник православной биологии. Это совсем другая биология, основанная на аксиоме, что Земле не более 7,5 тысяч лет.

 
У креационистов, как и у семинара «Наука и вера», была секция на Рождественских Чтениях. Очень сильно от них досталось эволюционистам. Ученые – геологи, биологи, палеонтологи, никак не могут принять эту креационную науку, просто никак не получается. Представители традиционной науки уверены: эволюция возможна и есть. Изменения, мутации могут закрепляться, если меняются условия жизни. А дальше возможно различное описание этих процессов. Но от изменчивости и закрепления этой изменчивости никуда не деться.

Другого мнения придерживаются ученые неокреационисты. Приглашенный на семинар «Наука и вера» отец Константин Буфеев рассказал о том, как надо думать об эволюции. На вопрос: «Что же делать, если мы не можем принять то, что вы говорите?», он ответил: «А тогда – анафема». Так были анафематствованы все участники семинара «Наука и вера», которые не смогли понять и принять новую креационную науку.

Приверженцы научного креационизма просто не хотят знать, не хотят знакомиться с методами и теориями, которые не соответствуют их аксиомам. Так, яркий «младоземелец», доктор геолого-минералогических наук, занимающийся вопросами хронологии, Александр Валерианович Лаломов, не удосужился в течение ряда лет ознакомиться с новым, очень точным методом тефрохронологии  (греч. τεφρα – пепел). Метод позволил составить хронологическую шкалу всех событий на 30-40 тыс. лет для региона Камчатки и Курил с ценой деления – 10-15 лет. Но она никак не согласуется со шкалами неокреационистов, полностью противоречит их датировкам.

Главные аргументы неокреационистов – цитаты из Святых Отцов. Все Великие Святые Отцы якобы против эволюции. Значит, эволюции и не было. Значит вся наука – это антихристианская наука. Но необходимо учесть, что у первых Отцов не было никакого представления об эволюции. И вообще, науки тогда никакой не было. Не только эволюционной науки, но и вообще естественных наук тогда не было, и вопросов об эволюции не стояло перед ними. Значит, можно надергать цитат из Святых Отцов, прилепить их к той или иной теории эволюции, а затем утверждать, что это не христианская, это антихристианская наука, и христиане должны ее отвергать.

 Другое дело, что должно быть очень серьезное отношение к Святым Отцам. Шестоднев требует очень серьезного богословия. Здесь поможет школа наших русских православных богословов заграницей. Это очень серьезная школа богословов. На них и надо в этих вопросах ориентироваться.

Католическая церковь вначале не признавала никаких эволюционных подходов, Тейяр де Шардена отвергала полностью. Потом объявила, что Господь Бог мог создавать наш мир с помощью эволюции. Было заявлено, что Католическая церковь полностью принимает эволюционную теорию.

Но Святые Отцы действительно довольно далеки от идей эволюции. Их учения трудно, почти невозможно, совместить с эволюционной теорией. Православные ученые не связывают Шестоднев с эволюционной теорией, не защищают католическую церковь, которая приняла эту теорию как часть своей доктрины.

Нам не дано знать, как и насколько изменился мир после грехопадения. Мы знаем лишь сегодняшний мир, который нам дан. Здесь не видно противоречия ни со Святыми Отцами, ни с наукой. Насколько изменился мир, нам не дано знать. Мы знаем лишь сегодняшний мир, и он поддается изучению. И что значат эти миллионы лет, что значат эти миллиарды лет, которые нам дает современная наука, какое отношение они имеют к тем семи дням библейским, –  ничего нам неизвестно.

С креационной наукой вполне можно согласиться в том плане, что всемогущий Бог мог за 24 часа все сотворить. Все Он может создать, но это никакого отношения не имеет к науке. По крайней мере, начиная с Потопа, никакие «теории» креационной науки к собственно науке никакого отношения не имеют. Может быть, через 200-300 лет наука кардинально изменит свои представления, но пока мы никак не можем принять научный креационизм.

В заключение Андрей Борисович ответил на вопросы участников семинара.
Вопрос. Есть мир до грехопадения, и есть мир после грехопадения. Наука не может вклиниваться в тот мир, который был до грехопадения?

Ответ. Рай был соединен с землей. Говорят, где-то в Персии стоит колышек, на котором написано: «Здесь был Рай». Мы ничего об этом не знаем. Никакими космонавтами дотянуться до Рая мы не можем. Никакими средствами, никакими коллайдерами мы (слава Богу!) туда не дотянемся. Это не есть задача науки. Нам дан мир сегодняшний. Нам ничего не сказано о том, насколько он изменился по сравнению с первозданным миром. Мы ничего не знаем об этом. Мы можем как-то тянуться к Раю. Мы можем что-то знать о Рае. Но это не наука. Это уже другие сферы.

Вопрос. Не является ли предметом всей дискуссии эволюционистов и креационистов вопрос об определении терминов? Креационисты дают свои определения, эволюционисты – свои. В результате не могут ни понять друг друга, ни договориться друг с другом.

Ответ. Прежде всего, на наших семинарах «Наука и вера» мы и пытаемся уточнить, что каждый понимает под каждым словом, которое он говорит. Это и есть задача наших семинаров: понять, что понимается под теми или иными словами.

Вопрос.  А это возможно? Может быть, в принципе невозможно? Я сошлюсь на ап. Павла «… он был восхищен в рай и слышал неизреченные слова, которых человеку нельзя пересказать» [2Кор.12:4].

Ответ. Мы хотим в Рай без микроскопов и скальпелей. Рай –  это совсем другое.

Вопрос.  А когда мы Шестоднев пытаемся анализировать?

Ответ. Анализировать Шестоднев, в первую очередь, должны богословы. Богословы должны понять, о чем может идти речь, о чем могли говорить Святые Отцы, что  они понимали под теми словами, которые они нам оставили. Анализ Шестоднева – это богословие, а не естествознание. Вот эволюционная наука пытается пройти все дни творения, а не получается на сегодняшний день все согласовать.

Вопрос. Но, может, это и не нужно? Ведь это не вопросы спасения. Мы  то науку пытаемся усовершенствовать, то с помощью науки пытаемся смотреть куда-то в недоступные нам миры. Но наша ли это задача? Наша задача как-то так действовать на людей, чтобы они искали спасения.

Ответ. Вы правы. Конечно, наша основная задача – искать спасения. Но спасение наше – это наши личные отношения с Богом. Это личный наш рост, каждой личности, каждого из нас. Рост наш в богообщении. И для того, чтобы нам цельно стремиться к богообщению, кое-что нам нужно и понимать. Не все, конечно, но кое-что желательно, по крайней мере.

Вопрос. Каких богословов вы порекомендуете читать?

Ответ. Разными вопросами занимаются разные люди. Один из основных вопросов – это вопрос понятия времени. Мы должны знать, что в Апокалипсисе сказано: «Времени уже не будет» (Апок. 10:6). Наше время упразднится, и наступит Райское время. А что это такое – мы не знаем. И никакие науки нам в этом не помогут. Но можно почитать, что об этом говорят Отцы Святые, или преподобный Серафим, или ап. Павел. Мы можем немножко приникнуть к этому вопросу, узнать, как они воспринимали проблему времени.

Вопрос. Существует ли соборное мнение Церкви по основным вопросам дискуссии между «православными эволюционистами» и «православными креационистами»?

Ответ. Отвечу так. Несколько лет назад на Рождественских чтениях в Москве были представлены две секции естественно научной апологетики – секция Миссионерско-Просветительского Центра «Шестоднев» (РПЦ), возглавляемого протоиереем Константином Буфеевым, и секция нашего семинара «Наука и вера». Когда Русскую Православную Церковь возглавил Святейший Патриарх Кирилл, осталась одна секция – секция семинара «Наука и вера».

Время общения, к нашему сожалению, подошло к концу. Мы горячо поблагодарили Андрея Борисовича и выразили надежду, что еще не раз с ним встретимся.

На телеканале «Союз» можно посмотреть запись фрагмента этой встречи (Московский профессор А.Б. Ефимов провел в Екатеринбурге семинар «Диалог науки и религии»).

Л.К. Конышева