И. В. Шалина*
ЮМОР В ПРАВОСЛАВНОЙ СРЕДЕ
 Обращение к этой теме обусловливает поиск ответов на ряд важных для устроения духовной жизни человека вопросов, лежащих в плоскости как собственно религиозной, так и философской, психологической, культурологической, филологической, например: грешно ли смеяться православному человеку? Если нет, то где та грань, за которой чистый и радостный смех, смех детский, благостный, превращается в осмеяние слабостей и достоинств ближнего, «искривляет душу человека и гармонию мира» [Иоанн (Шаховской), арх. 2011, 25]. Вспомним слова Спасителя: Горе вам, смеющиеся ныне! ибо восплачете и возрыдаете [Лк 6, 25]. Смеялся ли Тот, Кому мы должны подражать во всем, ибо Он совершен есть? Допустимо ли в миссионерской практике использовать ироническую «майевтику» как способ полемики или ведения гармонического диалога, обращаться к тактикам пародирования, рассказывания анекдота, вышучивания или христианин на деле должен исполнять слова апостола Павла: «сквернословие и пустословие и смехотворчество не приличны вам» [Еф. 5, 4].
Представляется справедливой точка зрения тех Святых Отцов и светских исследователей обозначенного феномена, которые полагают, что человек не может без смеха. Вспомним изречение, приписываемое великому подвижнику Антонию Великому: л'уку необходимо, чтобы с него снимали тетиву. По словам святителя Иоанна Златоуста, смех не зло, но чрезмерность и неуместность – зло... Смех вложен в душу нашу, чтобы душа отдыхала, а не для того, чтобы была расслаблена [См.: И. Златоуст, св., т.12, ч.1, беседа 15, 2009]. Таким образом, смех мыслится как отдых от человеческого, состояние некоторой свободы. Смеются, чтобы отдохнуть, а затем вернуться к серьезности. От чего же освобождается смеющийся человек?
Размышляя над книгой М. М. Бахтина «Творчество Франсуа Рабле и народная культура средневековья и Ренессанса», С. А. Аверинцев полемизирует с построениями известного мыслителя, который рассматривает смеховую культуру как проявление свободы от социальной маски, навязанной испуганному человеку официальной культурой. По мнению С. А. Аверинцева, это лишь одна из проблем (хотя и очень насущных для любой эпохи и для любой культуры) всего многообразия освобождения человека через смех. Он видит смех как самоосмеяние, уничтожающее привязанность к себе: это «высвобождение от навязываемой извне страсти, от собственной слабости… Смех – это зарок, положенный на немощь, которую человек себе запрещает, и одновременно разрядка нервов при невыносимом напряжении. Но такой смех – это всегда смех человека над самим собой, смех героя над трусом в самом себе, смех святого над Миром, Плотью и Адом, смех над безобразием, на которое человек вполне способен, но которое он себе не разрешит…» [Аверинцев 1992, 7-15].
Итак, смех есть способ познания себя и познания мира. Наверное, поэтому так поучительны и мудры полные любви к человеку высказывания отцов-пустынников, приправленные аттической солью (лат. sal Atticus – именно так раньше называли тонкую, изящную шутку, остроумное речение). Ср.:
Кто-то спросил авву Сисоя, почему брак называется святым? – «Потому что в нем немало мучеников!» – ответил старец с улыбкой;
Кто-то пожаловался одному старцу, что боится смерти. Старец ответил:
«Так ли уж велика разница между смертью и нужником, если нужно туда идти – нужно идти»;
Один старец заметил: «В жизни происходит так: когда вы становитесь достаточно большим, чтобы дотянуться до горшочка с медом, вам этого уже не хочется».
Святые улыбаются, не смеясь. Смех – категория градуальная. Нормальный юмор тяготеет от смеха к улыбке – юмор агрессивный – от смеха к хохоту и гоготанию.
Поскольку юмор – это явление прежде всего языковое, рассмотрим, чем наполняется сфера комического в современном православном общении, какие особенности поведения человека становятся объектом комического, каковы частотные языковые и речевые приемы создания комического эффекта, как оцениваются юмор и языковая креативность личности. Наиболее доступным и репрезентативным для анализа является материал православных интернет-ресурсов – сайтов, форумов, блогов и т.п. Примеры, использованные в статье, собраны на форумах «Православие и мир», «Алтарники», в социальной сети «ВК» (группа «Православные шутят») и др. Привлекались преимущественно юмористические высказывания / тексты, получившие наибольшее одобрение пользователей. Фиксировались также и высказывания, которые оценивались неодобрительно, т.е. явные коммуникативные неудачи, например: Пошутили двое православных по-православному… Громче всех смеялся лукавый!; Лучше не шутить на эту тему, если нет меры; Не смешно, зачем же так буквально понимать; Тема такая, что даже шутить над ней не хочется и под.
К разновидностям комического обычно относят юмор, иронию, сатиру, сарказм и некоторые др. феномены. М.М. Бахтин определяет юмор и иронию как «формы редуцированного смеха <…>, которые будут развиваться в качестве стилистического компонента серьезных жанров (главным образом романа)» [Бахтин 1996: 134]. Мы анализировали первичные и вторичные речевые жанры комического, реализующиеся в церковно-религиозной и обиходно-бытовой сферах общения. Первичные жанры представляют собой микродиалоги, в которых участвуют священники, прихожане и так называемые захожане. Согласно типологии литературных жанров, это бывальщины, байки, т.е. переведенные в письменную форму устные рассказы о достоверных событиях из опыта говорящего, интересные многим.
Вторичные жанры возникают в условиях более сложного и организованного культурного общения: анекдоты, афоризмы, стихи-пародии и др. Особый интерес представляют специфические для интернет-коммуникации жанры, реализуемые с использованием невербальных средств – демотиваторы, веб-комиксы, комические видеовербальные жанры и др. Например, демотиватор представляет собой креолизованный текст: рисунок (плакат, фотография и др.) и комментирующая его надпись-слоган.
Обратимся к смешным случаям из приходской жизни. Смех обретает свой смысл в общении – это одно из его онтологических свойств. Даже если это мысленное общение с самим собой. Результатом такого общения становится смеховая реакция одного из участников взаимодействия или стороннего наблюдателя, который предает случай гласности для обсуждения в православном сообществе. Поэтому смех выполняет еще одну важную функцию: он объединяет, маркирует конфессиональную идентичность. Как правило, в письменном варианте смешной случай предваряется метатекстовым вводом: Сегодня у нас в лавке произошел смешной случай; Стала невольным свидетелем забавного разговора двух бабушек и т.п. Микродиалоги можно дифференцировать в зависимости от отсутствия / наличия у коммуниканта установки на комический эффект. Приведем примеры диалогов из церковной лавки:
-Мне нужна любая икона Богородицы. Покажите какую-нибудь!
-Вот Казанская.
-Вы что, я ведь не татарка!
-А вода крещенская есть у вас?
-Вот вода из святого источника.
-Хорошо, дайте. Только мне без газа. Момент когнитивного напряжения создается здесь за счет «светящегося противоречия» (Гегель): столкновения низкого и высокого, мирского и надмирного, неосознаваемой профанизации сакрального объекта. Такое положение дел воспринимается воцерковленным человеком как нелепость. Одна из функций смеха – обнажать странное, алогичное, смягчать патологическую ситуацию. Правда, в приведенных примерах смеховая реакция символизирует выход за пределы не столько формальной логики, сколько мирского здравого смысла: к святой воде неприменимо понятие «с газом» или «без газа», как к «Обуховской», и если Казанской Божией Матери молятся татары, то кто поклоняется, например, Божией Матери Иерусалимской?
Следующие примеры также демонстрируют мысль о том, что смеховая реакция есть показатель нормальности, духовного здоровья православного человека:
Сегодня в автобусе услышала разговор двух всезнающих бабушек:
- Смотри: мне билет счастливый попался!
- Надо его съесть!
- Ну домой приеду со Святой водичкой и съем! Пожилая женщина протискивается через прихожан, стоящих в ожидании исповеди: «Пропустите меня без очереди, у меня всего 2 греха!»
Читая эти откровения, невозможно не улыбнуться, но смех этот, если попытаться найти ему место в типологии смеха В. Я. Проппа, скорее печальный, многозначительный, чем едкий, торжествующий и презрительный [См.: Пропп 1999, 150-167]. Смешное неразрывно связано с серьезным. Юмор и смех так же близки к трагедии, как и к комедии. Нам смешно, но это насмешка и над собственным невежеством, обрядоверием, высокоумием, о чем свидетельствуют рефлексивы интернет-пользователей: Над кем смеетесь, православные? И грустно, и смешно...; Вспомнил строчки о. Василия (Рослякова) из книги «Пасха Красная»: «Пощусь зело. Молюсь отменно. Стяжал большую благодать. И лишь одну имам проблему – Своих грехов мне не видать». Смех, таким образом, являет себя как самоирония, служит самопознанию.
Выделим некоторые механизмы, лежащие в основе создания неосознаваемого комического эффекта:
- буквальное понимание значения слова: – Согрешала ли сребролюбием? – Нет, батюшка, я золото люблю;
- игра слов, основанная на двусмысленности (каламбур): – Грешен? – Грешен, отче. Лень одолевает. – Бороться надобно с ленью. – Так лень бороться, батюшка!;
-несоответствие содержания и стиля общения обстоятельствам общения, псевдоглубокомыслие: Молодая девушка на исповеди обращается к духовному отцу: «Батюшкa! Выскажите свою концептуальную оценку по поводу последней монографии протоиерея Иоанна Меендорфа, посвящённой им Варлаамитско-Паламитской полемике, написанной в эпоху окормления им русской диаспоры в Париже»;
-игра именем собственным: Рассказывали про одного батюшку, который после Литургии вышел и на полном серьёзе сказал: «Всех Акиндин, Пигасиев, Аффониев, Елпидифоров и Анемподистов поздравляю с именинами!»
- эффект обманутого ожидания как результат противопоставления лексем по формальному или содержательному признаку (в приведенном примере комизм создается за счет слов с одинаковым префиксом): Приходит в храм дедушка, не вполне трезвенький, и говорит, хитро прищуриваясь: - Я, конечно, неверующий, но Христа уважаю! И заповеди Его соблюдаю! Все одиннадцать! Сейчас я их вспомню... Мне их рассказывал энкэвэдэшник, когда я в лагере сидел. Я их на всю жизнь запомнил! Ну, вот, значит: э-э, «не обворуй», «не обругай» и, это… «не обессудь»!;
- буквализация метафоры: На освящении куличей батюшка сказал: «Православные, освящается только снедь. Если я вас окроплю, то я вас и съем»;
- использование прецедентных высказываний (языковых сегментов разной протяженности из молитв, псалмов на церковнославянском языке) в несоответствующей ситуации: Настоятель монастыря видит ночью свет в храме. Воры забрались? Где же сторож ??.. Осторожно подкрадывается, тихонько заходит в церковь и видит сильно пьяного сторожа, распластавшегося перед солеей: – Господи, помилуй мя, зде лежащего и повсюду православного!;
- доведение ситуации до абсурда: Стоим в очереди на исповедь. К священнику подходит старая-престарая и глухая-преглухая бабушка. Говорит очень громко, думая, что тихо. Священник, подстраиваясь под неё, начинает говорить громко, так что исповедь слышна половине прихожан. Поэтому мы не подслушивали, мы просто услышали:
-Исповедайся, матушка!
- Ой, батюшка, грешна!
- Чем грешна, матушка?
- Ой, батюшка, всем грешна!
- Так всем - это чем?
- Да всем грешна, батюшка!
- Ну так грехи-то какие?
- Да, батюшка, разные!
- Какие разные?
- Так всякие!
Священник, понимая, что толку не будет, сдаётся:
- Ну хорошо, всякие так всякие. Ещё какие?
- Да много, батюшка... Всем грешна…
Всякие-разные грехи бабушке всё-таки отпустили. Диалог при всей серьезности самой коммуникативной ситуации – исповеди – напоминает фрагмент докучной сказки, небылицы, похожей на цепь с повторяющимися звеньями, количество которых зависит только от воли исполнителя или слушателя. Сюжет сказочки не развивается, связующие вопросы-ответы вызывают недоумение или досаду: Хороша у старушки мочала! Не начать ли сказку с начала?
В группу жанров, не имеющих установки на комический эффект, можно включить так называемые ослышки – языковые сегменты разной длины, в которых переосмысляются неверно воспринятые на слух слова. По сути это ошибки речевой коммуникации, основанные на сбоях аудиального канала восприятия. Помимовольный смеховой эффект может создаваться за счет наложения и контаминации двух линейно расположенных фонетических отрезков: Заупокойная служба. Священник молится: «За душу Никодима, за душу Стефана, за душу Федора, за душу Ивана...». В храме стоят дед со внуком. Внук говорит деду: «Деда, пошли отсюда, а то еще и нас задушат».
Причиной ослышек часто становится незнание произносительных особенностей и значения церковнославянского слова, богослужебных терминов и формул: После Пасхальной службы к батюшке подходит женщина и в недоумении спрашивает: – Батюшка, а что православная Церковь имеет против бобров? – То есть?! – Ну ведь всю службу пели: «Смерть бобрам, смерть бобрам»... Жанры второй группы имеют установку на комический эффект. Она также создается за счет использования разнообразных приемов языковой игры: звуковой аттракции (Заповедь общественного транспорта: «Не сиди, и не судим будешь!»); обыгрывания компонентов значения слова, лексической синонимии, омонимии, многозначности, например:
- Матушка, а у вас Богородичные иконки есть?
- Есть. Вот, пожалуйста, посмотрите.
- А если я Козерог, мне какую лучше купить?
- Вы бы лучше к ветеринару обратились! В последнем примере ироническая модальность содержится в подтексте, находится в отношениях противоречия с поверхностно выраженным содержанием. Реализуются два лексических значения слова козерог: ‘дикий горный козёл с большими рогами’ и ‘человек, родившийся в конце декабря – январе, когда Солнце находится в созвездии Козерога’. Иронический смысл рождается интенцией автора выразить своё отношение к действительности косвенно, т. е. «сказать что-то, фактически, формально не говоря этого» [Походня 1989: 60].
Приведенные выше примеры носят почти анекдотический характер. Изначально анекдоты – это короткие рассказы, не выдуманные, а чаще всего взятые из жизни. «Анекдот всегда пуповиной связан с реальным фактом» [Седов 1998, 3]. В современных трактовках анекдоты – это комические рассказы-миниатюры, имеющие необычную парадоксальную концовку, которая вызывает комический эффект. Конечно, первичная форма анекдота устная, он рассказывается, разыгрывается, инсценируется, выполняя гедонистическую функцию. Основная жанровая функция анекдота – пародийная. События в современных анекдотах оказываются не просто вымышленными, а преднамеренно смеховыми, ироническими, шутливыми имитациями самых разных реалий жизни православных. И в этом смысле можно утверждать, что в анекдотах на православную тему просвечивает карнавальное мироощущение, создающее представление об особом мире, мире-перевертыше, в котором все иначе, чем в мире реальном.
Основанием для наиболее очевидной типологии анекдотов может стать персонаж, пародированный прецедентный герой: это зооперсонаж (волк, заяц), новый русский, бизнесмен, Вовочка, студент, мужик и т.п. В современных городских анекдотах за ними в национальном сознании закрепляются речементальные стереотипы: озорство и шокирующая непосредственность Вовочки, туповатость, напористость и наглость нового русского и т.п. Характерные типовые черты некоторых персонажей сохраняются и в православных анекдотах, например:
Новый русский заходит в храм и обращается к служительнице: «К какой иконе лучше свечку поставить, чтобы до завтра дожить»?
В чем специфика православного анекдота? На наш взгляд, понять соль значительной части анекдотов православной тематики, комические стандарты поведения персонажа может не всякий, но именно носитель православного сознания. Ср. анекдот-пародию на православного, «отцеживающего комара»:
Не воровал ли чего?
- Да, воровал.
- А жену бил?
- Да, бил.
- А пакости соседям делал?
- Да, делал.
- Может, и постов не соблюдал?
- Что я, нехристь, что ли?!
В православных анекдотах меняется круг пародированных социокультурных типажей: в него включаются, например, атеист, сектант, православная бабушка, прельщенный, семинарист, батюшка. Каждый из типажей имеет определенный набор клишированных черт, в том числе и знаковых вербальных характеристик:
- Батюшка, мой сосед по парте надо мной смеется, щиплется прямо на уроке, говорит: «Петров наломал нам дров» и разные другие дразнилки».
- А ты от него пересядь. Но с большой любовью.
- Батюшка, вот я пересел, а он все равно на переменах дразнится.
- А ты ему ответь твердо, резко, можно даже грубо. Но с большой любовью.
- Батюшка, я ему ответил, а он опять. И дерется.
- А ты размахнись и как следует дай! Но с большой любовью. Анекдоты православной тематики трудно отнести к жанрам городского фольклора. Несмотря на их анонимность и вариативность, они не существуют в своей первичной форме – устной. В православной среде не принято «травить анекдоты». Многие анекдоты сохраняют свою литературную основу, бытуют в письменном виде как комические рассказы-мниатюры с назидательно-поучительной тональностью:
На облаке весьма удобно расположился Ангел. Сидит себе, ничем не занимается... Мимо него вверх-вниз, как челнок, снует без передыху другой. Наконец совсем умаялся, присел рядом на облако дух перевести. Его отдыхающий спрашивает:
- Слушай, а ты чем так активно занимаешься-то?
- Да ты понимаешь, работа у меня такая. Людские просительные молитвы Богу доставляю. Вот, ношусь...
- А, понимаю. У меня тоже задание, благодарственные молитвы носить. Вот, сижу...
Интернет – это полигон для творческой речевой деятельности, где каждый участник общения имеет возможность реализовать свой личностный языковой и коммуникативный потенциал. С точки зрения лингвокреативности, различаются языковые личности по характеру и типу языковой игры, которым отдается предпочтение: каламбур, ирония, метафора, сравнение, гиперболизация, эвфемизация, игра, основанная на логико-смысловых эффектах. Например, участники обсуждения одной из тем, посвященной православному телевидению, обыгрывают прецедентные названия популярных телевизионных передач, конструируя свои. Узнавание становится возможным вследствие общности соответствующих пресуппозиций: «Акафист со звездами» – акафист дня читают самые популярные священнослужители России; «К амвону» – ток-шоу сторонников и противников русского языка в богослужении; «Угадай мелодию» – конкурс для певчих на быстрое пониманиие регента. «Модный приговор». Ведущий – прот. Всеволод Чаплин; Сериал «Протопапины дочки»; «Жди меня» – программа о судьбах матушек.
Участник темы «Почивает ли Дух на каждом священнике?», вступив в богословский спор, утверждает тезис о том, что Дух и благодать не одно и то же. Иллюстрацией абсурдности мнения оппонента становится созданный им фрагмент пародийного текста «акафиста»: Молодцы, придумали новую религию. Поздравляю! Можно прямо по-шустрому состряпать акафист тому почивающему на всех иереях духу: «Радуйся дух, ума и подвига от иереев не требующий, Радуйся дух, непрестанно "священников неосознанно по наитию" двигающий, Радуйся дух, на всех иереях по факту рукоположения неотлучно почивающий!»…
Обыгрывание омонимов находим при обсуждении темы ересей и расколов, причем языковая шутка одного автора встречает ответную поддержку других: Короче, не берите, православные, в старообрядческий храм фотоаппарат НИКОН (Nicon)! – [ответ] А у меня фотоаппарат Канон (Сanon) – видимо, вопросов быть не должно? – [ответ] Конечно, не должно – старообрядцы ведь служат по старым КАНОНам. – [ответ] Хорошо, что «Смена» давно снята с производства – могли бы и убить.
Всегда ли установка на комическое достигает эффекта? Не случайно бытует выражение «убийственная ирония», то есть словесный удар, направленный на поражение, нанесение морального ущерба человеку. Комическое несовместимо с осмеянием, издевкой над физическим недостатком, человеческим страданием, смертью [См.: Громов 1990: 102]. Чувство юмора это даже не чувство, это культурный навык, нуждающийся в развитии, а вот способность насмехаться – именно чувство, животный рефлекс, выскакивающий сам. Архиепископ Иоанн (Шаховской) справедливо отмечает, что «язвительная улыбка, сарказм остроты – пародия на евангельскую соль мудрости. Такой смех безблагодатен: он режет, убивает и часто кромсает душу» [Иоанн (Шаховской), арх. 2011, 26-27].
Приведем пример, который на православном форуме оценили неоднозначно: На реплику прихожанки «Почему вы меня все время отчитываете?» – прозвучал молниеносный ответ батюшки: «Могу и отпеть». Блестящая языковая игра прямым и переносным значением глаголов отчитать и отпеть, как оказалось, уязвила души многих: От шутки покоробило; Жуть какая, даже страшно; Православный человек может шутить только над самим собой (А иначе это атеист).
Подводя итог, подчеркнем, что палитра комических жанров в православной сфере разнообразна. Православная среда – это не православное гетто. Христиане открыты хорошей шутке, самоиронии, доброму смеху. «Смех не грех, когда он созидает, снимает напряжение настраивает на доброе» [о. Артемий (Владимиров), электронный ресурс]. Светлый смех в себе можно различить по сопровождающему его духу: есть легкая радость, тонкое, мягчающее сердце веяние – значит, смех светлый [См.: Иоанн (Шаховской), арх. 2011]. Ср.:
У маленькой девочки спросили:
- Что ты будешь делать на Божьем суде, когда тебя будут обвинять?
- Спрячусь за Иисуса. ИСТОЧНИКИ
http://forum.pravmir.ru/search.php?searchid=372644
http://altarniki.ru/forum/index.php?board=13.0
http://vk.com/id195332606#/vera.slavna.pravoslavna ЛИТЕРАТУРА
Аверинцев С.С. Бахтин, смех, христианская культура // М.М. Бахтин как философ. М., 1992.
Артемий Владимиров, прот. http://www.nsad.ru/articles/smeh-ne-greh?print=1
Бахтин М. М. Франсуа Рабле и народная смеховая культура средневековья и Ренессанса. / Бахтин М.М. Собрание сочинений: в 7-и томах. Т. 5. – М., 1996.
Громов Е.С. Палитра чувств: О трагическом и комическом. – М., 1990.
Иоанн Златоуст, свт. Полн.собр.творений. М.: Изд.во им. святителя Игнатия Ставропольского, 2009.
Иоанн (Шаховской), арх. Апокалипсис мелкого греха: Избранные статьи / Сост. М. Г. Жуковой. – М.: Изд-во Сретенского монастыря, 2011.
Пропп В. Я. Проблемы комизма и смеха. – Изд-во "Лабиринт", М., 1999.
Походня С.И. Языковые виды и средства реализации иронии. – Киев, 1989. – 128с.
Седов К. Ф. Основы психолингвистики в анекдотах. – М., 1998.
____________________
Ирина Владимировна Шалина – доктор филологических наук, профессор (Уральский федеральный университет, г. Екатеринбург).
21.12.2021 |
|
| |
|
15.12.2021 |
|
|
15.12.2021 |
|
|
14.12.2021 |
|
| |
|
10.12.2021 |
|
|
26.11.2021 |
|
|
17.11.2021 |
|
| |
|
Архив новостей |
Богословское образование
