|
|
|
Духовное просвещение
Богословское образование
Воцерковление
|
Заседание клуба «Застава»
Скачет сито по полям, Кто из нас не помнит эти замечательные стихи Корнея Чуковского? Такие ритмичные, энергичные, эмоциональные?! Начнешь читать, и уже не можешь остановиться. Так и хочется читать и читать наизусть эти родные с детства стихи: Дивные стихи, на которых выросли и сами любители поэзии, собравшиеся 28 сентября 2012 г. на свое очередное заседание, и их дети, а у кого-то – и внуки. И не нужны им никакие «вредные советы» современных «классиков». У них – у родителей – есть настоящее богатство, которым они могут поделиться со своими чадами, а заодно вспомнить свое детство и «Муху-цокотуху», «Айболита», «Краденое солнце», «Тараканище»… Участники клуба – уже взрослые дяди и тети – с удовольствием вспоминали о своих детских переживаниях по поводу украденного солнца, злого тараканища, незадачливого Мойдодыра…Признавались в том, что их первые жизненные стереотипы формировались именно благодаря сказкам Чуковского. Так, доктор – это всегда очень добрый и заботливый человек – такой же, как Айболит. Читая стихи Чуковского, каждый взрослый может почувствовать себя актером, на какое-то время побыть им. А как же иначе? Иначе невозможно прочитать диалоги, например, из сказки «Телефон». Какие там разнообразные интонации! Здесь и просьба, и удивление, и отчаяние, и мольба о помощи… И всё это папы или мама, бабушки или дедушки должны показать маленькому человечку с помощью интонации. Им приходится говорить то басом, как слон, то фальцетом, как мартышки, то скороговоркой, как зайчата. Настоящий театр одного актера! А ребенок слушает и учится разнообразию интонации, ведь интонационное богатство речи – одна из важнейших составляющих её культуры. Я три ночи не спал, Рано-рано Тут зайчиха выходила И встал Подошёл Медведь тихонько, Но бессовестный смеётся Не стерпел Испугался Крокодил, На заседании участники вечера рассматривали прекрасно изданную книгу, выпущенную к 130-летию писателя, – «Воспоминания о Корнее Чуковском». Открывает книгу повесть «Памяти детства», ее автор Лидия Корнеевна Чуковская. Лидия Корнеевна вспоминает: «Стихи он [отец] читал постоянно и всегда вслух: себе самому, один на один, у себя в кабинете, Репину в мастерской и репинским гостям в беседке; захожим студентам на песке у моря; друзьям-соседям <...> нам по дороге на почту. И уж конечно в море. Тут, в море, он давал себе полную волю. Ритм волн и ритм гребли естественно выманивали в ответ ритмический отклик. Никогда я не слышала чтения более пленительного. Как будто все черты его личности собирались в эти минуты в голосе, в интонациях, в губах, которые льнули к звукам, в звуках, которые льнули к губам <…> В голосе его, когда он читал великую лирику, появлялось некое колдовство, захватывавшее и его и нас. На страницах своих сочинений он не раз говорит, что смолоду привык «упиваться стихами». Упоение заразительно. Наверное, потому мы и упивались, слушая, что он упивался, произнося. И все стихи, которые я узнала потом, одна, сама, без него, звучание всех на свете стихотворных строчек, кто бы их ни произносил, навсегда связаны для меня с моим детством и его голосом. – Зыбь ты великая! Зыбь ты морская! – начинал он, закидывая весла и чуть-чуть раскачиваясь. – Чей это праздник так празднуешь ты? Волны несутся, гремя и сверкая, — читал он широким, певучим, страстным, словно молящимся голосом, и мне казалось, что теперь уже лодка покоряется не волнам и веслам, а весла и волны – и всё вокруг – звучанию голоса. Читая нам стихи на морских прогулках, был ли он занят тем стиховым воспитанием, о котором впоследствии так много писал и на отсутствие которого с такой горечью сетовал? И нет и да. Нет, потому что приемы и способы стихового воспитания, подробно изложенные в его послереволюционных статьях, не были еще разработаны им; он тогда еще только наблюдал эту встречу: стихи и ребенок, стихи и возраст, ступени восприятия. Нет, обдуманно, сознательно еще не занимался; пожалуй, если бы тогда, в лодке, он был наедине с морем, без слушателей, один, он читал бы те же стихи, что и при нас. И да, конечно, был занят стиховым воспитанием! Если не воспитывал в прямом смысле, осознанно и методически, то, как бы поточнее это сказать, – влюблял. На страницах своих книг он постоянно утверждает, что первое дело учителя литературы – влюбить детей в поэзию. На морских прогулках он и внушал нам влюбленность. И, конечно же, он понимал: такого обостренного чувства ритма, как в детстве, у взрослых не будет уже никогда. Читая нам в те годы в изобилии стихи, он если и предавался стиховой педагогике, то лишь самой первоначальной, первичной, да зато такой, без которой всякая дальнейшая немыслима: очаровывал нас поэзией, вовлекал нас в нее». Людей, не любивших поэзию, литературу, искусство, Чуковский считал духовными калеками, он призывал жалеть их так, как мы жалеем инвалидов – людей без руки или ноги. А еще, по воспоминаниям Лидии Корнеевны, Чуковский называл таких людей беднягами. Однажды, — вспоминает Лидия Корнеевна, — двое мальчишек сквернословили, находясь неподалеку от Корнея Ивановича. Отложив бумагу и карандаш, он пошел навстречу хулиганам: «Молчать!» — закричал он. Но мальчишки, отбежав от него на безопасное расстояние, стали выкрикивать ругательства еще громче . Корней Иванович погнался было за ними. Но потом, резко остановившись, закричал им: «Бедняги, бедняги! Вас обокрали!» По щекам его текли слезы. Он, конечно, имел в виду воровство духовное. Этим детям не объяснили, что таких слов произносить нельзя. Им в раннем детстве не сделали прививки от пошлости и грубости. Не воспитали отвращения к безобразному. Культура, в том числе культура чувств, умение понимать и ценить прекрасное, по мнению Чуковского, невозможны без культуры слова. И эту культуру нужно воспитывать с детства, потому-то своих детей (а был он отцом многодетным) он с ранних лет учил чтению, английскому языку; он всё время, по выражению его дочери, «подсовывал» им нужные книги. Написал. И перевел. Мы об этом знаем и помним. Но все же как хорошо, что большинство из нас свое первое знакомство с писателем Чуковским начинает вот с этого: И сейчас же щетки, щетки «Моем, моем трубочиста И как замечательно, что именно с этими и другими стихами Корнея Чуковского ассоциируется у нас понятие детской поэтической классики. Фотоальбом
Архив новостей |
По благословению
|
|||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||
| г.Екатеринбург тел. 269-30-36 | ||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||
| ||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||
В 2012 году исполнилось 130 лет содня рождения Корнея Чуковского. Его творчеству было посвящено очередное заседание Клуба любителей поэзии «Застава».
